«Борьба с симптомами не дает результата»

Заключительная часть нашего эксклюзивного интервью с одним из европейских лидеров современного женского пула — с Кристиной Ткач.

ВДАЛИ ОТ ДОМА

― Расскажи о своей поездке на Филиппины. Как родилась идея отправиться туда ради тренировок?

― Идея родилась давно и оттого, что к тому времени большинство наших (да и не только наших) лучших игроков там уже побывали. Но до достижения определенного уровня мне не было смысла туда соваться ― работы над самосовершенствованием еще был непочатый край. Так что мы достаточно долго ждали, пока я окрепну как игрок и буду понимать, что именно мне нужно в игре вообще и в этой поездке в частности.

Идея отправиться на Филиппины возникла у папы, я поехала туда на месяц. И исключительно ради бильярда. То есть мы даже не были на море. Да что там, я в Маниле, где провела все это время, моря и не видела (а ведь это портовый город. ― Прим. ред.).

― А вы целенаправленно ехали в какую-то конкретную локацию или уже на месте сориентировались?

― Я заранее информировала о своем визите Рубилен Амит и Чезку Сентено (сильнейшие филиппинские пулистки. ― Прим. ред.). И говорила, что было бы неплохо вместе поиграть и тренироваться. Плюс к тому у меня хорошие, дружеские отношения с Джоханном Чуа, который рассказал мне про местную инфраструктуру, про клубы, что и как. Поэтому у нас заранее был выстроен план, куда идти и где играть.

Уже в ходе поездки мы обнаружили, что можно играть там, где тренируется сборная Филиппин. Образно говоря, в местной школе олимпийского резерва, как у нас на базе «Москвича». И оставшиеся две с половиной недели мы провели там. На мой взгляд, это было самое полезное время.

Я не могу сказать, что в плане игры я бы хотела вернуться на Филиппины ― по крайней мере на тот момент времени. Сейчас, спустя несколько лет, у меня есть желание съездить туда еще раз. Просто игра в таких условиях не совсем стоит затрат, которые с этим связаны. Лучше уж поехать в Америку, где будет немереное количество подобных игр, однако окружающая обстановка и условия будут значительно комфортнее, нежели на Филиппинах.

― А можно поподробнее про школу для тренировок? Ведь существует представление, что филиппинские игроки не тренируются в привычном нам понимании, а закаляются в горниле «коммерческих» игр между собой. Там и понятия «тренер»-то как такового толком не было.

― Это школа не как некое место, где обязательно есть тренер, а помещение, куда можно прийти и бесплатно потренироваться. Там есть один игрок в карамболь, который в последнее время много играл с Эфреном Рейесом. И вот этот карамболист может многое подсказать в плане различных траекторий битка. Вот, собственно, и все «тренерство».

― Теперь пора послушать твой рассказ о первой продолжительной поездке в Америку...

― Сперва были идеи отправиться в противоположном направлении ― в Азию. Существовал вариант подписать контракт с некоей тайваньской организацией. Она привозит игрока, оплачивает все расходы, даже платит какую-то зарплату. А ты играешь, занимаешься продвижением их школы и так далее. Мне об этом рассказывали польские спортсменки. Мы тогда задумывались о перспективах своего развития в европейской системе пула ― что дальше? Здесь вроде всё уже повыигрывали, а приезжаешь в Азию ― нет того результата, на который рассчитываешь.

Понимаешь, что уровень очень сильно разнится ― а как же его поднимать?! Поэтому совместно с папой мы начали искать решение. Сначала взор пал на Восток, но не сложилось, потому что, с одной стороны, с азиатами оказалось довольно сложно обсуждать различные контрактные подробности, а с другой, было не очень понятно, как я там буду находиться одна, кто будет мною заниматься. Мало кто говорит по-английски и так далее. То есть ты словно отправляешься на другую планету.

Я, разумеется, огорчилась, когда эти планы не осуществились. Но, как говорится, когда перед тобой закрывается одна дверь, открывается другая. Вот и мне представился шанс поехать в Америку и познакомиться с людьми, с которыми уже сотрудничал Руслан Чинахов. Среди них оказался и мужчина, говорящий по-русски, так что в данном случае все сразу оказалось несколько проще, чем с азиатским вариантом. Они посмотрели, что я из себя представляю, увиденное им очень понравилось, и они сочли возможным предложить сотрудничество и мне.

― И сколько времени ты провела в тот раз в Штатах?

― В первый раз не очень много, всего три недели. Ехала туда на турнир (в итоге не состоявшийся), где должна была играть вместе с Русланом. А дальше в календаре уже шли Евротур и чемпионат мира, поэтому нужно было возвращаться домой.

― Так, а в последний визит?

― Три с половиной месяца.

― И сколько раз за это время новые спонсоры выставляли тебя на игры?

― Достаточно часто. Особенно если принимать во внимание, что за период восьми месяцев (с января по август) я в общей сложности провела там шесть. Матчей было много, в том числе на барных столах. На них играла в основном в «десятку» и «восьмерку». На барных именно в «восьмерку» часто играют. В «девятку» играть приходилось в основном с теми, кто получал большую фору. Но в таких матчах ставки были невысоки. В более серьезных случаях играли только в «десятку».

― Наверное, в большинстве денежных матчей именно ты выступала в качестве стороны, дающей фору соперникам?

― Преимущественно так и было. Но как-то раз фору получала я, две партии в сете до 11. Даже не знаю, как удалось выторговать такие условия. Речь о матче с одним игроком, который в прошлом был весьма силен, но в последние годы увлекся, скажем так, стимулирующими веществами. И теперь его игра сильно зависит от того, совпало ли у него там в организме на химическом уровне или же нет. Если да ― он показывает вполне сильную игру. А если нет ― как это случилось, видимо, во встрече со мной ― то не очень. Я обыграла его 11-3.

― Следующий вопрос можно оставить без ответа: ты в итоге сыграла в плюс для своих американских «бэкеров» или в минус?

― Я подсчетами особо не занималась, но с учетом всех матчей и турниров могу предположить, что уж в накладе они точно не остались. В крайнем случае вышли «в ноль», если добавить расходы на перелеты и прочие инвестиции.

― Пару слов про твое участие в женском профессиональном туре.

― Мне очень понравилось. Отмечу высокий уровень организации. Отличные столы, всегда чистые. Как и шары.

Есть определенная сложность ― в передвижении по стране. Без автомобиля никуда. Так, один из этапов WPBA проходил в Айове, где-то в совершенно богом забытом месте. Я из Нью-Йорка долетела до Миннесоты, где моя подруга Эйприл Ларсон любезно согласилась подхватить меня, и мы с нею еще 6 часов ехали на машине. Сама я ни за что бы не добралась, ведь я пока автомобиль не вожу.

― Какая там система в ходу? Это несколько этапов с выходом на финальный или же нечто иное?

― По результатам выступления на этих этапах подсчитывается рейтинг, причем даже не один, а сразу два: годовой и общий ― за всю историю существования серии.

― Ты неоднократно участвовала в розыгрыше Атлантического Кубка вызова. Насколько серьезно воспринимается этот турнир? Присутствует ли там настоящее соперничество? В каком-то виде оно наверняка есть, но со стороны это все-таки больше выглядит турниром под знаком дружбы.

― Да, организаторы выдерживают такую линию, чтобы соревнование носило дружественный характер. Думаю, что американцы и сами не особенно надеялись выиграть. Может быть, только в дебютный год, когда состав у них был более или менее сильный.

― А что скажешь о Всемирных играх? Есть ли ощущение, что сейчас это самый ценный титул в бильярде?

― Я считаю, что Всемирные игры ― если посмотреть по сетке ― выиграть легче, чем чемпионат мира. Ведь там собраны всего 16 игроков, пускай и очень высокого уровня. А на чемпионате мира те же 16, вероятно, будут обязательно представлены в плей-офф из 32 человек, да к тому же еще до встречи с этими шестнадцатью тебе может повстречаться какой-нибудь довольно сильный соперник. На этом основании я считаю титул чемпиона мира более значимым достижением в карьере бильярдиста.

― То есть даже тот факт, что шанс стать победителем Всемирных игр выпадает лишь один раз в четыре года, не делает его в твоих глазах более весомым?

― Безусловно, в этом смысле Всемирные игры уникальны. Но, повторюсь, если оценивать турнир по факту, просто глядя на сетку и число участников, то чемпионат мира выиграть сложнее. Конечно же, Всемирные игры по формату максимально приближены к Олимпиадам, и тем не менее среди двух названных турниров я более высоко ценю чемпионат мира.

О ПСИХОЛОГИИ

― За свою карьеру ты уже выиграла, скромно говоря, довольно много титулов. Каковы твои цели на будущее? Какая мотивация?

― Безусловно, это найти свою игру при выступлениях в Азии. И мировой титул. Потому что все в итоге сводится к нему. Ты либо чемпион мира, либо нет. Взять тех же мужчин: каждый топ-игрок стремится завоевать звание чемпиона мира. Кто бы что ни говорил, но именно титул чемпиона мира остается для каждого самым важным и самым приятным достижением.

― Кстати, возможно, в соревнованиях среди женщин China Open по уровню престижа ценится даже выше, чем титул мировой чемпионки?

― Чэнь Шимин, которая 2 года назад уже выигрывала все турниры, где участвовала, все равно говорила, что титул чемпионки мира для нее самый дорогой. Несмотря на то, что и China Open у нее тоже был. Но, по ее словам, титул чемпионки мира, добытый в 2017-м, по эмоциональной окраске для нее не сравнится ни с чем.

(Комментарий Олега Ткача:

― Какой из нынешних титулов дочери является предметом твоей особой гордости? И какой из числа еще не выигранных мог бы стать таковым?

― Первая победа на чемпионате Европы по стрейту. Над Ясмин Оушан. Мне очень понравился ход игры и то, что в условиях вполне объяснимого сильного волнения Кристина не дрогнула. Это победа, которая надолго останется для меня очень значимой.

Честно скажу, что смогу гордиться, когда буду видеть умную и грамотную игру. Чемпионат мира ―да, это важное событие. Но я буду рад, пусть даже она не станет первой, но покажет такую игру, в которую играют мужчины. Первые топ-16 среди европейцев. Потому что если она сможет так играть, это в итоге само собой приведет к результату. Сейчас для меня важнее и интереснее процесс.)

― В ходе нашей беседы ты уже затрагивала тему психологии. Насколько большое внимание ты сейчас уделяешь этой стороне ― в игре, в тренировочной подготовке?

― Я относительно недавно стала более глубоко вникать в психологические аспекты игры. Поняла, что у меня нередко уровень матчей разнится в течение одного дня ― при одних и тех же условиях . Как и уровень на тренировке и на турнире. И я долго думала, почему так ― ведь концентрироваться стараешься всегда одинаково. Одна и та же подготовка… Что могло случиться за 20-30 минут между матчами?!

Естественно, здесь все идет от головы. Начала в себе разбираться, начала искать ответы. И готова признать, что довольно долго меня терзали какие-то психологические проблемы. Когда я выиграла три своих первых Евротура, чемпионат Европы — после этого начался трудный период. Потому что вроде бы ты хорошо играешь, раз показываешь такие результаты, и от тебя уже все кругом ждут только побед. И вот от этого начались нервы, паника какая-то и все остальное в таком духе. И теперь я стараюсь очень основательно подойти к этому вопросу, так как понимаю, что здесь у меня довольно немалый пробел.

― То есть у тебя до сих пор бывает состояние, когда ты чрезмерно волнуешься в течение матча?

― Об этом непросто рассказывать, но случались некие эмоциональные провалы. И даже не потому, что вот я девушка вся такая впечатлительная, а именно в спортивном плане. Я очень много матчей проиграла именно из-за этого. Не побоюсь сказать, что в своем лучшем состоянии я достаточно сильно превосхожу большинство европейских пулисток. Но порой случаются такие вот игры, когда в голове что-то переклинивает, появляются какие-то мысли, заморочки... И бывает крайне обидно, вкладывая столько сил и времени, приезжать и проигрывать по сути только самой себе.

― За то время, что ты более глубоко занимаешься этими психологическими вопросами, удалось ли тебе найти какие-то универсальные рецепты? Быть может, ты сумеешь поделиться каким-либо решением, которое подойдет для любого игрока?

― Теоретический ответ лично для себя я нашла, и он настолько очевидный, буквально лежит на поверхности. Но вот «просто бери и делай так», это как раз самое сложное. Сложно применить это на себе. Заставить себя саму верить в то, что тебе следует что-то вот так делать. Ведь надо не просто сказать себе «не нервничай», а понять, откуда происходят эти процессы, вникнуть в корень проблемы. Чтобы ее, скажем так, излечить. Потому что борьба с симптомами, она не даст результата. Через столько лет я уже поняла это. И сложно переубедить себя, заставить думать по-другому, когда столько лет до того ты мыслил в одном ключе.

― Словом, можно сделать вывод, что универсального рецепта нет?

― Получается, нет. В литературе, которую я читала, приводятся какие-то универсальные методы, упражнения, которые следует делать. Но опять-таки, это настолько индивидуально... Кому-то определенный способ поможет сразу, а для кого-то совсем не подойдет. Я думаю, что пока ты сам себе не захочешь помочь, никто другой тебе не поможет.

― Как по-твоему, есть ли смысл чаще играть в больших турнирах вместе с мужчинами? Или разрыв в уровне, который все-таки существует, делает это нецелесообразным?

― Во-первых, у мужчин в игре многому можно научиться. Во-вторых, даже если разрыв этот и есть — всегда неплохо, образно говоря, попробовать «покусаться». У сильнейших женщин ведь еще вот какая проблема. Иногда им просто не с кем играть, и нет ориентира, к которому следует тянуться. А играя с мужчинами, ты всякий раз стремишься показывать свою лучшую игру. И от этого уровень твой постоянно растет. Когда буквально за каждую ошибку может последовать наказание, совершенно иначе ценишь каждый свой удар. Так что я думаю, что играть с мужчинами женщинам необходимо как воздух. Учиться у них и всякий раз изо всех сил стараться выиграть. Относиться к этому процессу крайне ответственно, не пытаясь спрятаться за свою женскую сущность в случае неудачи. Каждый раз пытаться выиграть.

― Есть ли у тебя на примете какой-нибудь из таких турниров, где ты могла бы реализовать эту возможность?

― Да, если получится, в начале года хотела бы сыграть на Turning Stone, затем Derby City Classic. Далее я буду играть на Diamond Open, US Open. И на чемпионате мира, если разрешат ― так как я уже должна была играть на чемпионате мира по «десятке» в Лас-Вегасе, но меня как девушку не допустили. Хотя вроде как сперва мне предоставили место, и безо всякого отбора.

(Комментарий Олега Ткача:

― Обсуждаете ли вы с Кристиной вопросы психологии? Или ты оставляешь эту сферу на ее усмотрение?

― До сих пор мы этого не обсуждали. Теперь же, в последние несколько месяцев, мы это делаем. В данном случае пресловутый карантин сыграл на руку. Удалось проработать и переосмыслить технические моменты, и осознание многих этих вещей позволило обрести уверенность в себе. И психологические, как говорит Кристина, переживания, которые были прежде, ― они были вызваны тем, что этой уверенности в своих действиях не было. Когда психологическое состояние было в порядке, эти различные удары получались сами собой. Но как добиться такого состояния на постоянной основе, никакого понимания не было. Отсюда и периоды нестабильности, длительного недовольства собой, которые отражались на игре.

И теперь мы решили, что надо играть в мужском стиле. Мы много смотрим на топ-игроков среди женщин, и нашли ответы на многие вопросы, почему они лучше остальных.)

БОЛЬШЕ ЧЕМ ТРЕНЕР

― Вспоминается, когда в Россию приехал известный голландский наставник Йохан Рюйсинк, ты наряду с другими ведущими московскими спортсменами попала в группу подготовки, с которой он должен был заниматься. Однако вскоре из нее вышла. Прокомментируй, пожалуйста, причины.

― Не хочу говорить ничего плохого, взгляды у всех разные. Я лишь изложу собственный опыт. Наверняка у кого-то другого этот опыт отличается. В то время я попросту не нашла в подходе Йохана ничего особенно продуктивного. Может быть, из-за того, что я издавна привыкла к большому объему работы, как говорится, руками. Тогда как занятия с голландцем больше предполагали упор на умственные способности, так скажем. Не подумайте, будто я работаю больше руками, чем головой, нет... Но, на мой взгляд, как тренер он мне ничем не мог помочь. И просто я не хотела тратить свое время и усилия на эту работу.

(Комментарий Олега Ткача:

― Изначально в группу входили всего трое спортсменов. Те, которые были готовы оплачивать работу Йохана из собственных средств. Нам это тоже было интересно, и мы просили о включении в эту команду. Попали туда лишь спустя полгода.

Никаких негативных эмоций по отношению к Йохану у меня нет. Я общался с ним и до того, как он был приглашен в Москву, и после. Наверняка он хотел построить какую-то систему и сделать прорыв, я этого не исключаю. Но подвела организация всего этого процесса. Вот уж как сложилось.)

― Кого ты можешь назвать своим первым тренером?

― Естественно, это папа. Когда я только начинала и мы тренировались в клубе «Modus Vita», там работала семейная пара, Александр и Ирина, они преподавали папе русский бильярд. И взялись помочь мне с постановкой техники. На пуловском столе. Но это было в первый год только, и не очень серьезно.

― Сколько вообще у тебя было тренеров за все время?

― Папа ― это тот человек, который со мной всегда и везде с самого детства, и он был и остается главным моим тренером. И единственным. Когда я поехала в Америку, рядом были люди, которые помогали мне (и делают это до сих пор), но тренерами я их не могу назвать.

― Получается, кроме папы, в России тебя по-настоящему так никто и не тренировал?

― На определенных этапах я обращалась за советом к нашим ведущим игрокам: в частности, Константину Степанову, Руслану Чинахову. Например, брала у них уроки, когда мне было лет 12. Но не более того.

(Комментарий Олега Ткача:

― Я был готов оплачивать работу любого тренера. Мы прошли через занятия у всех наших ведущих игроков. Но всякий раз тренировки с каждым (а их было более трех) продолжались от силы пару недель. Поскольку я сам в прошлом спортсмен, то знаю, как устроен тренировочный процесс в спорте. И я считал, что в нашем случае он выстраивается не так. С точки зрения спорта и достижения результатов он должен выглядеть иначе. И я по сей день готов доказывать эту свою точку зрения.)

― Итак, тебя по-прежнему тренирует папа. Как ты могла бы охарактеризовать его как тренера? Строгий? Взыскательный? Как-то раз я оказался невольным свидетелем того, как он тебя довольно сурово отчитывал во время турнира...

― Он всегда достаточно строго подходил к воспитательному процессу ― но только в отношении бильярда. В обычной жизни он мягкий, добрый и сдержанный. Я понимаю, что он так же болеет этим делом, как и я, и в этом процессе бывает сложно сдержать свои эмоции. Сейчас мы перешли на другой уровень общения, и теперь у нас уже больше обсуждения, чем раньше, когда информация направлялась преимущественно в одну сторону.

(Комментарий Олега Ткача:

― Причина той излишней строгости? Родительские амбиции. Теперь-то я могу точно сказать, что это абсолютно неоправданно и неправильно. Я и сейчас это наблюдаю со стороны многих родителей. Доходит до реального сумасшествия. И, уверяю, никакого положительного влияния это не оказывает. Спустя годы я понял, что можно разговаривать другим языком. Что можно донести все совершенно другими словами, другим подходом. В то же время я понимаю, что, скорее всего, если я это скажу родителям юных игроков, тех, которым сейчас 12-15 лет, это окажется бесполезно. К этому надо прийти самому.

Когда я сам начал играть в пул, развиваться, понимать, как строится игра, откуда начинается профессионализм, ― я осознал, что это была не то чтобы ошибка с моей стороны, но однозначно неправильный подход.)

― Насколько получалось четко разделять, когда папа принимает на себя роль просто отца, а когда он тренер?

― В этом, на мой взгляд, и есть проблема, когда тебя тренирует кто-то из родителей. Очень сложно отделять обычную жизнь от тренировок. И у нас не всегда получалось.

(Комментарий Олега Ткача:

― Удавалось ли разделять роли отца и тренера? Нет, конечно. Бывали такие тренировки, после которых находишься в эйфории — у твоего ребенка все получается, и случись завтра даже первенство России, он всех разорвет. Но вот настает следующий день ― и начинается обратная реакция. В общем, разделять это все сложно. Было сложно. Потому что в последние два года, когда мы снова с Кристиной очень плотно работаем, все построено исключительно на вопросах бильярда. Уже в этом не замешаны никакие амбиции.

На мой взгляд, у нас родители очень уж большое значение придают детскому чемпионату Европы. Что надо обязательно туда попасть. И думаю, многие из них пока не понимают, что это не самоцель, это не тот этап, который определит, останутся их дети в этом спорте или нет. Мне вообще в последнее время на турнирах нравится наблюдать именно за родителями, за их поведением: все эти наблюдения тайком из-за угла, потом какие-то «разборы полетов». Я вот пришел к выводу, что это совершенно лишнее.

― Были ли соревнования, на которые ты специально ездил вместе с дочерью?

― Я ездил на все: на первенства Москвы, России. Всё опять-таки от того сумасшедшего желания попасть «на Европу». И, конечно, потому, что я свято верил, будто без меня, без моего участия, никакой хорошей игры не получится. Будто я должен выразить свое мнение едва ли не по каждой сыгранной партии. Это сейчас я понимаю, что такой подход совершенно не годится.)

― Может быть, есть что-либо, что ты хотела бы сказать папе, но не решаешься сделать это лично?

― (смеется) После стольких лет совместной работы уже нет ничего такого, что я не могла бы сказать ему лично. Безусловно, я ему очень благодарна. А он, я думаю, знает, что своими успехами я почти всецело обязана ему. И я надеюсь, что он будет со мной всегда ― может быть, если не в качестве тренера, то в качестве источника моральной поддержки и, в первую очередь, отеческой любви.